После жаркого спора с моей сногсшибательной падчерицей, я не удержался от желания опустошить ее. Ее манящее лицо и безупречное тело разожгли во мне первобытное желание. Когда мы впали в грех, ее сладкие стоны наполнили комнату, усиливая нашу запретную страсть.