После горячего душа я развязал свое пульсирующее желание и погрузился в нее. Ее сочные изгибы жаждали моих губ, ее влажность умоляла о моей твердости. Я опустошил ее, оставив ее без дыхания до мощной кульминации, покрасив ее своим горячим освобождением.